|
День
двадцать первый
Корабль
наконец-то сел! Я так ослабел, что то и дело теряю сознание. После последней
записи я несколько раз терял сознание. В последний раз
огромный диск корабля висел низко над землей, а потом я вновь отрубился.
Когда я очнулся, корабль уже стоял рядом возле кратера. И вновь я не заметил
никаких признаков жизни в нем. С трудом я поднялся на ноги. Меня качало
из стороны в сторону. Я медленно подошел к кораблю. Чувство опасности
вновь колыхнулось во мне, но мне было плевать. Я и так набрался радиации
у кратера, так что мне было решительно все равно.
На ощупь металл был холодный и шершавый. Никаких признаков входных отверстий
я не заметил.
Как же мне войти вовнутрь? Вот загадка! Я ходил вокруг этого странного
огромного гиперболоида и думал. Вскоре мне стало совсем плохо. У меня
задрожали колени и я рухнул на землю. Все нутро выворачивало, и я думал,
что начну блевать своими иссохшими внутренностями. Вскоре, впрочем, отпустило.
Видимо, сильно я набрался у кратера всякой дряни. Я ведь и посейчас дышу
этим туманом!
Я сидел, прислонившись спиной к холодному металлу в забытье. Не было ни
мыслей, ни ощущений. Ноги отнялись. Я не могу ими шевелить. Видимо, это
конец. Я сидел и наблюдал за востоком. По крайней мере, я думаю, что там
восток, потому что с той стороны всегда появляется красное светило.
Скоро уже рассвет. Начнется новый день, которого мне, по всей видимости,
уже не пережить.
Я сидел и смотрел на восток. Там уже появлялось желтое сияние. Вот и край
светила показался из-за горизонта. Яркий свет больно ударил по векам,
и я закрыл глаза. Небесная печь начала растапливаться, и вот уже я ощутил
тепло нового дня.
Забытье. Почему-то в сознании всплыл тот паренек, с которым мы пытались
перехитрить судьбу и китайцев. Как нехорошо, видимо, его уже давно нет
в живых. Может, я вообще последний живой на планете.
Тогда мы с ним были близки к моему сегодняшнему состоянию. Мы не видели
никакого жилья уже две недели.
Вода кончилась два дня назад, консервы еще раньше
Наконец мы набрели
на маленький полузасыпанный хуторок прямо в степи. Там не было ни одного
жителя - все были выпотрошены китайцами и валялись на маленьких улочках
хутора. Видимо, резня произошла не так давно, потому что трупы еще не
успели разложиться, хотя отвратительный сладковатый запах уже вился в
душном воздухе. Мы шли по главной улице хутора все дальше, потрясенные
жестокостью китайцев. Даже я так и не успел привыкнуть к такому, что уж
говорить о моем попутчике, лишь недавно попавшем в ряды сопротивления,
незадолго до его кончины?
И внезапно на другом конце хутора мы увидели весь десант китайцев, вернее,
все, что от них осталось. Они все были мертвы, потому что не было ни одного
целого трупа, мы узнали китайцев по жалким остаткам их желтой военной
формы. Кровавые обрубки валялись в одной куче.
Что же их убило? Неужели кто-то из деревенских жителей? Вот это уж навряд
ли. Судя по всему, они были застигнуты десантом врасплох и не сумели оказать
достойного сопротивления. Видимо, даже не уложили ни одного китайца. Среди
их трупов были лишь одни безоружные старики, дети и женщины, и ни одного
хорошего ружья, лишь редкие палки и ножи, которыми они пытались защититься
от китайцев. Мужчин в селе не было - они воевали в Сопротивлении.
И все же было нечто, что внезапно уложило всех китайцев. Но что? Я так
и не понял этого. Почему-то на память пришло воспоминание о моем тогдашнем
ожидании пули, тот испуг китайцев, какие-то звуки, нечто, что спасло мне
жизнь. Вдруг есть связь между двумя событиями? Я никогда не верил в высшие
силы. Я - материалист. Но смерть китайцев на хуторе было поистине необъяснима.
Жара жгла лицо. Я ждал смерти.
И тут я вспомнил,
как можно проникнуть внутрь. Я так делал с истребителями китайцев, когда
не знал кода доступа .Там есть пожарная сигнализация, и можно было бы...
Главное доползти до
китайского герба. Наверное, это все там. Мучительнее тех получаса, которые
я пытался ползти до цели, не было. Ноги так и не восстановили чувствительность.
Пришлось ползти на локтях, но теперь такая задача была почти нереальной.
Сил не было. Наконец, задыхаясь, я дополз до большого трехголового орла,
выгравированного на боку корабля и, цепляясь за маленькие выступы в броне,
встал на ноги. Как у меня это получилось, до сих пор не пойму.
Я принялся шарить руками по эмблеме. Было нестерпимо горячо от накалявшегося
металла, но я уже не обращал на это внимания. Наконец-то! И как я мог
забыть об этом! Я нашарил маленькую кнопку и нажал ее. Дверца открылась,
и я увидел скрывавшуюся под металлом начинку
пожарной сигнализации. На последних моделях своих истребителей китайцы
под эмблемой прятали схемы пожарной сигнализации. Если кабина пилота была
заблокирована, ее всегда можно было открыть снаружи, при помощи некоторых
нехитрых действий. Тогда срабатывала пожарная сигнализация, и кабина пилота
открывалась. Глупый компьютер просто думал, что случился пожар и автоматически
открывал все выходы из корабля дабы пилот остался жив. Мы так вскрывали
их некоторые истребители, правда, тогда я знал как залезть в главный процессор
корабля. Как обращаться с такой штуковиной, я не знал. Пальцы привычно
застучали по кнопкам, но эффекта не было. Доступа я не получил. Система
была незнакома мне. Оставался, впрочем, еще один шанс. Все провода находились
под лучами солнца. Что, если от жары изоляция начнет плавится? Тогда сигнализация
обязательно должна работать. Другого выхода не было. В войну я работал
другими методами, тут же придется, видимо, полагаться на силы природы.
К счастью, жара стояла просто невообразимая, так что шанс у меня был...
Замысел мой удался
целиком и полностью! Мне пришлось ждать не более получаса, пока изоляция
не начала плавиться. Еще несколько минут и прямо передо мной с шипеньем
распахнулась входная дверь!
Наконец-то!
Я кое-как вполз в корабль и тут снова потерял сознание.
|
